Фиолетовый меч - Страница 28

Грея, ловко насвистывая какую-то песенку, спускалась по утрамбованной стене. Два копья, легкие и прочные, подобранные сообразно ее теперешнему росту и весу, лежали на слегка напружиненных руках. Немного смущали сотни глаз, разглядывающие ее со стен кратера – но лишь немного, не мешая и не отвлекая внимание. Когда-то восторженные толпы даже носили ее на руках, а другие, столь же экзальтированные, проклинали живших тогда богов. Восторги и проклятия были драконессе вдоль чешуи; она делала свое дело спокойно и собранно, как всегда. Правда, за прошедшие века она немного отвыкла от изучающих и изумленных глаз, но ее кожа была достаточно прочной; и в прямом, и в переносном смысле. Древний ящер не сводил с нее узких красных глаз. Он явно был голоден, однако к торжеству в его реве добавлялось смущение – еще никогда его жертвы не шли к нему так легко и открыто, не пытаясь удержаться на склоне или криком вымолить пощаду у зрителей на трибунах. Да и зрители смущали: не разряженная в торжественные одежды толпа, вопящая и улюлюкающая, а жалкие оборванцы, молча наблюдающие за предстоящим обедом.

Решив не рисковать, ящер нанес удар, едва Грея оказалась в пределах досягаемости, но не головой, как можно было предположить. Молниеносно, как все рептилии, умеющие за доли секунды переходить от полной неподвижности к мгновенным действиям, ящер развернулся и ударил хвостом. Мощный, бронированный, до этого мгновения прятавшийся под телом и потому практически невидимый, хвост пронесся словно гигантская покрытая броней и шипами коса, широким полукругом собирающая жатву смерти.

Девушка не стала рисковать. Самый обычный прыжок вперед и вверх – и вот уже хвост, набравший разгон и потому не опасный, продолжает свое движение, а Грея, так же легко и спокойно продолжает свое, но теперь на метр ближе. Люди не смогли бы понять этих движений, настолько быстрыми они были, но раконцы – не люди. Одобрительный шепот пронесся по трибунам – и затих в ожидании развязки.

Ящер занервничал еще больше. Он немного помедлил, и передние лапы оторвались от земли, тело согнулось, образуя классическую боксерскую стойку; длинная шея изогнулась почти кольцом, чтобы иметь пространство для маневра; хвост уперся в землю, служа дополнительной опорой и пружиной, посылающей тело вперед.

Грея остановилась, не дойдя до настороженного ящера на два выпада копья. Внимательно изучив стоящего перед ней противника, она заговорила на древнем, щелкающем и шипящем языке драконов:

– Кто научил тебя стилю атакующей змеи, ящерица?

Древний динозавр помедлил, внимательно глядя на хрупкую фигуру девушки, стоящей перед ним. Наконец огромная пасть открылась, и оттуда послышалось шипение:

– Где ты выучила древний язык, мясо? Впрочем, можешь не отвечать – тебя это не спасет. Я Рхыг, Рхыг великий, я ел подобных тебе тысячи лет, и ты должна гордиться честью закончить свои дни, служа закуской великому Рхыгу…

Грея кивнула, отвечая скорее своим мыслям, чем чужим словам:

– Достаточно. Образ твоих мыслей мне понятен, а твоя история не так уж и важна. Ты ведешь себя как животное, мыслишь, как животное, ты занят лишь удовлетворением собственных потребностей, а значит, не имеет никакого значения, умеешь ты говорить или нет – ты все равно умрешь, и больше никого не будут приносить тебе в жертву.

Из гигантской глотки донесся смех.

– Глупая маленькая самка! Если каким-то чудом тебе удастся убить меня – это ничего не изменит. Пока есть жрецы, есть и жертвы – я лишь инструмент в их руках, не более. Что бы они не приносили в жертву – тела или здоровье своих сограждан, затуманенные наркотиками мозги их детей, они остаются кровавыми языческими жрецами, покупающими собственное благополучие чужой кровью. Пока народ терпит их, всегда будут появляться подобные мне, в том или ином обличье. Жрецы редко любят марать свои благородные руки кровью…

Гигантская шея резко вытянулась вперед, целя туда, где только что стояла тонкая девичья фигурка; огромная пасть приоткрылась, и раздвоенный язык высунулся вперед, словно пробуя жертву на вкус.

Драконесса рухнула ничком, отбросив одно копье и крепко сжав второе, когда огромная голова оказалась над ней, приостановившись в поисках цели. Она резко ударила снизу вверх, соединив зазубренным наконечником обе челюсти ящера будто гигантской булавкой. Шея взвилась вверх, мотаясь из стороны в сторону. Грея поднялась на ноги и, легко подхватив второе копье, подытожила:

– Время разговоров кончилось. Ты больше говорить не можешь, я – не хочу. Пришло время умирать.

Ящер взревел диким буйволом – кровь заливала ему глаза. Рана, хоть и не опасная, была болезненной и унизительной, и древняя рептилия сделала то, что и ждала драконесса – она вслепую кинулась вперед, пытаясь ухватить верткого противника.

Ловко отскочив в сторону, Грея наконечником копья вспорола проплывающий мимо бок, пытаясь задеть важные органы. Ящер с удивительной прытью повернулся, не обращая внимания на гигантскую прореху в боку, и ударом тяжелой лапы сломал копье, как соломинку. Девушка, отбросив бесполезные обломки копья, отскочила назад, оценивая обстановку. Ящер, торопливо обломив торчащее из пасти лезвие, прохрипел:

– Все! Ты ловка, но у тебя не осталось оружия.

Грея, усмехнувшись, вытащила из рукава волнистый клинок и, подняв его вверх в приветственном салюте, кинулась вперед, взвиваясь в воздух в двойном прыжке. Рхыг, не успев даже презрительно усмехнуться тонкой палочке, которой его собирались напугать, почувствовал, как по его спине пробежали миниатюрные ножки. Он взревел и встал на дыбы, пытаясь сбросить коварного противника, но драконесса уже уверенно сидела в основании шеи, обхватив ее ногами, а волнистый клинок легко срезал целые пласты мяса, добираясь до кровеносных артерий.