Фиолетовый меч - Страница 77

Элан отшатнулся, приходя в себя, глотая ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Дышать было трудно, но можно – и Кристальный Пепел лежал в его руке, с затаенной улыбкой оглядывая взъерошенного Хранителя.

– Это – было?

– Возможно. Все это уже поросло мхом тысячелетий, так что я начал сомневаться в собственных воспоминаниях. Может быть, это мне приснилось, когда я лежал, греясь после очередной битвы на солнышке? – Голос Кристального Пепла дрогнул, а в небрежных словах послышалась какая-то затаенная гордость или грусть.

– Ну ты как, готов двигаться дальше?

Элан поднял Меч – тот засветился, показывая кусок стены; примерился, сделал надрез, уворачиваясь от посыпавшейся породы. Потом снова и снова, но мысли его были заняты увиденным. Кристальный Пепел молчал, посмеиваясь про себя, и послушно расширял ход, аккуратно поправляя неуверенные движения ушедшего в себя Хранителя.

Тяжелая мгла повисла над столицей народа Вар-Раконо, скрывая уснувший город. Грея парила высоко над зданиями, колдовским зрением выискивая шпиль городской ратуши. Сегодня там должен был состояться съезд клана Пожирающих рыбу, основным назначением которого было формальное управление государством, а по сути – дележка полученных от обмана народа доходов. Впрочем, если бы об этом услышали правители, они бы страшно возмутились. Давно уже кладовые недр, побережья и изделия рук раконцев не принадлежали никому, кроме небольшой кучки правящего клана. Все было оформлено с тщательным соблюдением законов, хотя и против воли народа Вар-Раконо. И теперь клан Пожирающих рыбу считал весь Змеиный материк своей вотчиной, подворьем, приносящим средства к существованию, и бурно занимался дележкой, игнорируя проблемы своих соотечественников.

– Вы переписали все богатства страны на себя? И теперь уверены в собственной правоте? Но ведь из этой ситуации есть очень простой выход, не правда ли?

Драконесса вздохнула и принялась снижаться к центру города – прямо к единственному ярко освещенному зданию с высоким замысловатым шпилем.

Гигантская тень скользила над полупустыми домами, а редкие прохожие испуганно жались в подворотни, провожая взглядом комок ожившей темноты, не произнося ни звука. Слишком долго они молчали, склоняясь под ударами судьбы, чтобы говорить о чем-то сейчас. Крылатая тень неслышно скользила вдоль зданий, подбираясь все ближе.

Грея решила не пикировать сверху – какое-то внутреннее чутье подсказывало битой драконессе опасаться так непонятно закрученного шпиля.

Когда до вожделенной цели осталось не больше двух домов, в нее внезапно полетели цепи, свитые в гигантские сети. Грею ждали. Она рванулась, пытаясь подняться в воздух, но цепи натянулись, удерживая мощное тело. Вперед торопливо вышел пожилой раконец, одетый в хламиду священнослужителя. Он торопливо заговорил, подняв вверх руку, и это были слова не молитвы, а заклинаний. Цепи моментально раскалились, воздух наполнила вонь паленой чешуи, драконесса рванулась… Два из четырех крюков не выдержали, металл раскалился докрасна, став малиновым – и огромное тело рухнуло на каменные плиты мостовой, корчась от невыносимой боли.

Священник усмехнулся, но не перестал читать заклинания. Он наслаждался видом корчащегося от боли дракона у своих ног. Окружившие его стражники замерли, упиваясь невиданным зрелищем, как от зачарованного металла сгорает заживо осколок Триединого – о, на это стоило посмотреть!

По одной улочке на крики вышел пожилой раконец. Когда-то высокий и статный, он шел с трудом, опираясь на тонкую палку, оглядывая подслеповатыми глазами огненное зарево на обычно спокойной улочке.

– Что здесь случилось?

Один из стражников небрежно отмахнулся от тщедушного старика, и тот отлетел к стене, где мешковато упал на колени, чудом не выронив свою палку.

– Иди себе, убогий. Выделили вам пенсию – с голоду умереть хватит, так доживай свою никчемную жизнь, пока можешь, и не лезь в дела молодых и сильных! Вас бы всех усыпить, как станете нетрудоспособными – так нет, цацкаются с вами, выделяют какие-то крохи…

Стражник заржал и повернулся в сторону корчащегося от боли дракона.

– Это точно. Пока был молод и силен – ценили и уважали, такие, как ты, мои портреты на стену вешали – известный воин, победитель многих состязаний и боев. А теперь – никому не нужный ветеран, и все вздохнут с облегчением, когда он наконец умрет. А ты знаешь, сынок, как умирают ветераны?

Старик, опираясь на палку, с трудом выпрямился – и оказался на голову выше молодых стражников. Он подхватил посох и, как копье, метнул его в священника. Будучи случайным прохожим, он не знал, что происходило на площади. Но, доведенный до предела грубостью властителей, выступил против них, инстинктивно угадав в плененном чудище своего союзника. Грубая, зато пущенная умелой рукой палка с острым наконечником, которым ветеран мог бы собирать мусор в парке, пролетела между доспехами стражников, впившись в ничем не защищенное тело святоши-мага – и пробила его насквозь! Тут же несколько мечей впились в дряхлое тело старика, на несколько мгновений вспомнившего, что он воин. Тот обмяк, пошатнулся, но прежде чем утомленная душа покинула терзаемое острыми клинками тело, губы успели шепнуть:

– Ветераны всегда умирают в сражении!

И ответом ему был рев разъяренного дракона, в клочья рвущего ловушку, без поддержки мага ставшую простым металлом. Фиолетовое пламя вспыхнуло столбом, озаряя притихший город. Камень плавился и тек, а тщедушные фигуры стражников напрасно пытались ускользнуть от разъяренной драконессы. Замысловатый шпиль силился выплюнуть какой-то сгусток темного огня – но тут же был сметен ударом не на шутку разошедшейся Греи.